Последняя Академия Элизабет Чарльстон  - Диана Соул

– Нет, я просто тоже тянусь к знаниям. И если вы мне не поможете, придется разбираться с проектом самой.

– Ты так сильно ищешь смерти?

– Я очень любознательна. Разве это плохая черта?

– В твоем случае – отвратительная. Я уже говорил, что ты меня пугаешь?

– Минуту назад.

– Хорошо. Запомни эти мои слова. Я буду их часто повторять, судя по всему.

– Так вы мне поможете?

– Нет.

– Мне просто нужны ваши записи по этому виду нечисти. Пока что.

– Вот! Началось! Пока что… А потом выяснится, что…

Он замолчал.

Замер изваянием, уставившись в пустоту. Его глаза чуть расширились. Губы приоткрылись и беззвучно зашевелились, словно он проговаривал что-то, некие мысли про себя.

– Профессор? – позвала его я.

– М?

Он встрепенулся и посмотрел на меня так, будто снова не узнал и вот-вот собирался спросить, кто я и что здесь делаю.

– Вы хотели дать мне свои материалы, – напомнила я.

– Чарльстон… Просто закрой рот и иди за мной, – последовал ответ.

Фенир снова преобразился.

Еще минуту назад я его совсем не боялась и готова была даже шутить с ним. И вот он вновь “дознаватель”: хмурый, серьезный и подавляющий одним своим присутствием рядом.

Я поплелась за ним, понимая, что изменения эти случились неспроста, но не находя в себе смелости спросить у него, что произошло.

Так мы покинули заведение, наняли карету и поехали к академии. В тягостном молчании, нарушаемом лишь редкими “хм” от Фенира. Он что-то взвешивал в уме, предполагал и обдумывал. А я только и могла наблюдать и надеяться, что суть моего дара никогда не станет ему известна. Уж больно не хотелось заинтересовать этого человека…

У академии Фенир сунул привратнику свой пропуск, буркнул: “Это со мной”, ткнув в меня пальцем, и пошел в сторону частных домиков, где жило большинство преподавателей. Я сначала двинулась за ним, но получила тихое предостережение: “Спать! И живность на тебе, не забудь”.

Кивнув его спине, пошла в общежитие, горько вздыхая о своей судьбе и рьяно прижимая к груди шмат мяса.

Проблемы проблемами, а поздний то ли ужин, то ли уже завтрак еще никто не отменял! Ни для меня, ни для горгуленки, ни для альрауна… Мне было чем накормить котика сегодня.

Я задремала в лаборатории, в кресле с альрауном на коленях. Проснулась только тогда, когда из коридора стали доноситься звуки просыпающейся академии.

– Пресвятые орки! – встрепенулась, вскакивая на ноги, при этом едва не роняя блаженно щурящегося котика. – Сколько времени?

Часов, как назло, нигде не повесили, зато самописное перо Фенира, стоило мне только начать суетиться, вновь принялось строчить.

“6:05 – нечисть в клетках была потревожена мисс Чарльстон”.

– Ну спасибо тебе, доносчик! – посетовала я, тут же забывая о пере и спеша вернуть альрауна обратно в клетку.

Хоть Фенир и не должен был прийти сюда утром, но я все равно рисковала, подкармливая кота-энерговампира.

До следующей кормежки зверья оставалось еще полтора часа, и мне нужно было переодеться перед занятиями. Дорожное платье, которое все еще было на мне, многих могло заинтересовать и вызвать ненужные вопросы.

Подхватив с вешалки плащ, я бросилась в свою комнату. Уже перед самыми дверьми я остановилась и немного отдышалась, будучи уверенной, что соседки еще спят. Следовало войти тихонечко и осторо-о-ожно…

Однако плану не суждено было сбыться – стоило только попасть внутрь, как я поняла, насколько сильно ошибалась.

В комнате никто не спал, девчонки были заняты своим любимым занятием: Хельга и Виктория ругались.

Вяло перебрасываясь сонными колкостями, лежа в кроватях. Однако кое-что в расстановке сил изменилось: подросшие соптимусы, кажется, собирались принимать более активное участие в разборках. Когда я вошла, один из них как раз нацеливал острые листы в сторону кровати Виктории, но, завидев меня, (если у него вообще были глаза), вмиг присмирел, приняв вид невинного растения. Куда только колючки попрятались?

– О, наша ночная путешественница вернулась! – усаживаясь на кровати и потягиваясь, пропела Виктория. – Видишь, Хиткович, она жива и невредима. А ты уже панику поднимать хотела.

– Конечно хотела. Только недалекие дуры вроде тебя, Стоун, могут считать ночные побеги из академии безобидной шалостью. Любая добропорядочная девушка знает, что ночью, особенно в таком портовом городке, как Карингтон, небезопасно. Сейчас столько ненормальных вокруг!

– Больше верь газетным сплетням! – Виктория встала с кровати и приблизилась ко мне. Придирчиво осмотрела с ног до головы, обошла кругом и даже принюхалась.

– Ну что, Лизбет, поделишься, где была? Вид довольный, круги под глазами от недосыпа в наличии, хотя щечки румяные. А вот мужским парфюмом от тебя не пахнет, чего не скажешь об ароматах грога и дыма…

У меня округлились глаза. Что за манеры вокруг у людей? Или это нынче модно – всех по запахам встречать? Сначала Фенир, теперь соседка.

Видимо, на моем лице отразилось что-то недоброе, потому что Виктория напор сразу сбавила.

– Да ладно тебе, чего психовать так сразу, – улыбнулась она, тут же забывая о роли следователя по особо важным преступлениям. – Не хочешь – не отвечай. Лучше посмотри, какие новые сапоги я Лапушке сшила.

– А чем плохи были прежние? Те, что взамен потерянным шила?

– Я решила сделать его стильным! Только глянь, и все сама поймешь!

Вики гордо вытянула руки, демонстрируя очередные чудеса своего таланта рукодельницы.

Пожалуй, третья версия сапог была особенно чудовищна.

– Из чешуи попы дракона, – подтвердила мои худшие опасения Вики. – Выпросила у отца лоскут из старых семейных запасов. Это лучший материал для лучшей проводимости магии. И, как видишь, появились новые детали! Чтобы уж наверняка!

Вики трещала все дальше, а мой взгляд от сапог скользнул выше в поисках тех самых новых деталей, и я закашлялась.

– Глазам не верю! Трусы из драконьей чешуи. Это просто… невероятно. Ты ответственно подошла к делу. И правда, в Лапушке многое изменилось.

– Да-да. И то, что в трусах, тоже, – добила соседка. – Говорят, на том пожаре на кладбище мой Лапушка щеголял в чем мать родила, и многие из академии видели “это самое”. Сказали: “Ух, какое… минимум сорок сантиметров”.

– Сколько? – неожиданно вклинилась в наш разговор Хельга.

Я вздрогнула и обернулась в ее сторону, совсем забыв о притихшей соседке.

На лице нашей скромняшки пылал румянец и шок удивления. Ничего себе, какие темы заставляют ее проснуться с утра пораньше, аж на кровати села.